Разумовичи

Ярошевский Александр (г. Кармиэль, Израиль)

— Посвящается моей маме, Разумович Голде Янкелевне —

РАЗУМОВИЧИ

(публикуется в сокращенном варианте)

Это семья моего дедушки, ЯНКЕЛЯ БЕРЛОВИЧА РАЗУМОВИЧА. Он был мужем моей бабушки МИНЦИ УШЕРОВНЫ КОПЕЛЬБЕРГ (1884 — 1957 г.г.) и папой моей мамы и её братьев и сестёр. О семье его родителей не известно ничего, кроме того, что отца Янкеля, то есть нашего прадеда, звали – БЕРЛ РАЗУМОВИЧ, который жил с семьёй в местечке Бараши около Емильчино в теперешней Житомирской области. Когда он родился сейчас не знает никто. Мы знаем только, приблизительную дату его смерти – 1930 год. Дедушка умер молодым, ему к тому времени было, по воспоминаниям родных около 50 лет (плюс минус 1 – 2 года).

Другое рассуждение приведёт нас к возрасту бабушки Минци. Она была 1884 г. рождения. Если предположить, что наш дедушка был старше бабушки на 2 года, то очень близкая к истине дата его рождения – 1882 год. Во всяком случае на фотографии 1932 года дедушки нет, очевидно, он умер в этом, 1932 году. На фото бабушка Минця в траурной одежде, что косвенно эту версию подтверждает.

Достоверно известно, что наш дедушка Янкель в молодости жил в Житомирской области, в Емильчинском районе, в местечке Бараши, возможно он и родился в семье, которая там проживала. (Информ. Жанны Король, внучки сестры деда — Шейндл). В семье его родителей, по известным мне данным, было три сына: Герш — Лейб, Янкель, Кисель и дочь — Шейндл.

Нам известно также, что дедушка Янкель имел лавку и его очень уважали жители села, потому что он, в отличие от других, всегда давал товары в долг и что его ни разу украинцы не подвели, во время возвращали деньги. О большом уважении к Янкелю свидетельствует тот факт, что во время еврейских погромов его семью украинские жители села не давали в обиду. Дедушку Янкеля уважал тесть Ушер Копельберг. Уважение такого человека, как Ушер заслужить было далеко не просто.

Мама вспоминает, что наш дедушка Янкель любил свою жену и своих детей, но самым любимым был сын Берл (думаю, что он был назван в честь своего деда), который работал у немецких колонистов и всегда приходил домой в конце недели. В эти дни отец ждал Берла, стоя у окна.

Моя мама помнит, что дедушка Янкель соблюдал еврейские традиции. Дед был невысокого роста, бороду и усы не брил, но зато стриг. Волосы на лице у него были коротко и аккуратно подстрижены. Мы можем лишь сожалеть о том, что он не любил фотографироваться, поэтому нам не осталось ни одной его фотографии. Его называли «большое сердце», очевидно за доброту и порядочность.

У дедушки Янкеля был порок сердца. Он и стал причиной его ранней кончины.

Дети Минци и Янкеля:

САРА ЯНКЕЛЕВНА РАЗУМОВИЧ (1907 — 1992 г.г.), ВЛАДИМИРСКАЯ по мужу, родилась в селе Степановка, Емильчинского уезда, Киевской губернии. Тётя Сара — старшая сестра моей мамы. Она окончила 4 класса сельской школы, умела хорошо писать и читать на идыш и украинском языке, хорошо знала основы математики. Моя тётя Сара была невысокого роста. Она в молодости, судя по фотографиям, была красивой девушкой со стройной фигуркой и, как она сама мне рассказывала, имела много поклонников. Однако в 1928 г. тётя Сара замуж вышла за ИЦКО — БЕРКО НАХМАНОВИЧА ВЛАДИМИРСКОГО (1906 — 1938 г.г.), который был весьма симпатичным моло — дым человеком. На старой фотографии примерно 1932 г.) у него вид настоящего мужчины с твёрдым характером.

По воспоминаниям моей мамы он и был таковым в жизни. Тётя Сара рассказывала мне, что муж очень любил и её, и детей. Семья жила в местечке Емильчино, где муж тёти Сары работал пекарем в местной пекарне.

О том, что произошло дальше, рассказал сын тёти Сары — Янкель Владимирский, в интервью автору одной из американских газет 31 октября 2003 г.: «Я родился и до 5 лет жил в местечке Емильчино, на Житомирщине, в Украине. Отчётливо помню наш дом и уклад семьи, в которой я рос. Это была еврейская семья и у нас дома соблюдались законы иудаизма. Помню вкусный запах хлеба и булок, которые отец приносил домой. Я гордился своим папой, чувствовал защи — ту и его силу, когда он поднимал меня и садил на свои широкие плечи. Моя мама Сара Янкелевна, была домохозяйкой. Кроме меня в семье было ещё два сына, я был средним. Через дорогу стоял дом родителей мамы. Из рассказов моей бабушки (мамы Ицко-Берко) я узнал, что мой дедушка Нахман Владимирский был убит во время погрома, учиненного в Емильчено, Житомирской области 22 апреля 1919 г. группой петлюровцев, отступавших от г. Олевска на Новоград — Волынск. Мы все жили в дружной, здоровой семье, я и мои братья чувствовали родительское тепло и ласку. И вот, в один момент, всё рухнуло. В новогоднюю ночь 1 января 1938 года мы, дети, проснулись от шума и топота сапог. Я увидел трёх военных в шинелях, которые пришли арестовывать нашего папу. У двух были винтовки со штыками. Отца поставили лицом к стене, заставили поднять руки вверх, били и издевались над ним, требовали от него каких — то признаний. Они «перевернули» весь дом в поисках чего — то, указывающего на причастность папы к сионистам, требовали признаний в этом. Сионистом папа никогда не был, но был грязный донос. Несмотря на протесты жены и плачь малолетних детей, эти люди заставили папу одеться. Заплаканная мама собрала папе котомку, он тепло простился с мамой и поцеловал детей. Его увели. Эта жуткая картина осталась в памяти на всю жизнь. Все попытки мамы узнать что-нибудь о папе ни к чему не привели. Затем к ней попала папина записка из тюрьмы, в которой он просил маму написать в Москву генеральному прокурору Вышинскому, писал о том, что он ни в чём не повинен, оклеветан. Просил маму покинуть Емильчино, видимо боялся за семью. Мама узнала день, когда нашего папу и других арестованных будут отправлять из Емильчино. Мы пошли к милиции, откуда должна была быть отправка и увидели папу заросшего, худого и измученного, когда он садился в грузовую машину. Посадили их лицом в сторону обратную движению, в кузове были два вооружен — ных охранника. Машина уехала. В тот раз мы видели папу в последний раз. Значительно позже мама рассказала мне, что в конце 1937 г. в Емильчино начались аресты. Арестовали папиного брата и многих знакомых. Все они были рабочие или служащие. В семье чувствовали, что придут и за отцом. Трое суток он прятался в бабушкином доме.

Мама просила его чтобы он уехал в Киев, но отец говорил, что если уедет, то его посчитают в чем то виновным и арестуют маму и детей. Папа не выдержал этого и пришел домой, чтобы встретить Новый год в кругу своей семьи. Он не знал, что за домом установлено наблюдение. Горе не покидало нашу семью. Вдруг заболел и умер на моих глазах мой брат САМУИЛ ИЦКО — БЕРКОВИЧ ВЛАДИМИРСКИЙ ( 1935 — 1937 г.г.). (После похорон мы переехали в г. Киев. Жили мы очень бедно. Семья много лет не знала где наш папа и что с ним. Над нами долго висело клеймо семьи «врага народа». Кто к подобному не был причастен, тот не сможет почувствовать эту боль и ощущение без вины виновного человека, не испытает чувства незаслуженной ущербности и постоянного страха за свою дальнейшую жизнь. Шли годы. Мама сумела вырастить своих сыновей, помочь им получить высшее образование.

В 1956 г., во времена руководства СССР Н. С. Хрущёвым, появилась возможность узнать о судьбах миллионов невинно загубленных жизней. Начался процесс реабилитации живых и мёртвых. Мы обратились в Министерство внутренних дел с запросом о судьбе папы. Через некоторое время мама получила письменный вызов на приём. Мы пошли туда с мамой. Пожилой капитан сообщил, что папа ни в чём не виновен и посмертно реабилитирован. Мама не выдержала и потеряла сознание. Нам выдали справку о реабилитации папы. В этой отписке было сказано, что папа умер в 1946 г., но не указано ничего о том, где он умер и где похоронен. Гораздо позже мой старший брат в районном отделении Комитета государственной безопасности г. Емильчино получил документы, что отец якобы за буржуазно- сионистскую пропаганду «тройкой» (особый вид скорого суда) был осужден к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 02 июня 1938 г., а выданная ранее властями справка о смерти в 1946 г. и диагноз были позорно надуманы. Лицемерие советских властей не имело границ. Маме сообщили, что ей, как вдове репрессированного полагается компенсация в размере трёхмесячного оклада мужа по уровню его заработной платы 1938 г., когда он работал в пекарне. С тех времён изменился уровень заработной платы и уровень жизни, то есть сумма псевдокомпенсации была настолько мизерной, что выглядела издевательством над пострадавшими семьями.

Когда началась война (1941 г.) семья (те, кто остался в г. Киеве) собрались у тёти Фейги, которая жила в доме по улице Орджоникидзе (Банковая) 5/7 на 5-м этаже. Это были: бабушка Минця, её дочери Сара и Фейга с детьми (Элей, Янкелем, Ефимом и Леночкой). На ночь мы все спускались на 1-й этаж, где жил старый, набожный еврей, так как боялись бомбёжек. Из Киева мы уехали в эвакуацию 9 сентября 1941 г., а 19 сентября, через 10 дней, немцы заняли Киев. Ехали мы в товарном поезде, под бомбёжками, 3-е суток и за это время приехали в г. Ставрополь. Оттуда нас привезли в казацкую станицу Темнолесскую. Жили мы в частном доме, все в одной комнате. Наша мама устроилась работать в швейном ателье, а тётя Фейга в колхозе (предприятии сельского хозяйства)…

…Такова история потомков БЕРЛА РАЗУМОВИЧА, нашего прадедушки. Да будет благословенна его память!

Моему кузену – Янкелю Берковичу Владимирскому приношу благодарность за обширные воспоминания о наших родных, давно ушедших из жизни!

Семейную хронику Разумовичей подготовил Александр Лазаревич Ярошевский, сын Голды Янкелевны Разумович, внук Янкеля Берловича Разумовича и Минци Ушеровны Копельберг. Израиль. г. Каримэль. 2005 г.

No Comments

Post A Comment